Карачай - самое радиоактивное озеро или Уральская Хиросима

Надо признать, что на ранних этапах, ученые-ядерщики имели очень смутное представление об опасности радиации.

Известно, что первую защиту от быстрых нейтронов, на первом реакторе, Курчатов строил из сырых березовых дров с дополнительным поливом водой. Затем ее несколько усовершенствовали.

Так появились экранирующие излучение металлические «кастрюли». Для жидких радиоактивных отходов, но это считалось «роскошью». Их напрямую, или предварительно разбавив до предельно допустимых уровней, сбрасывали в реку.

Именно благодаря этой «идеологии» с 1949 по 1952 год в речной системе Теча — Исеть— Тобол оказалось около трех миллионов Кюри активности.

В дальнейшем спасение от радиоактивного разноса увидели в озере Карачай. Началась трагедия печально известного, озера. Сейчас на его берегах получить годовую дозу можно за минуту. Мечта подарить людям атомный рай обернулась адом, река Теча — проклятьем. «Стронциевой проблемы» хватит на поколения.

Умеете ли вы пользоваться дозиметром? А вот каждый житель ранее режимного города Озёрск, что в Челябинской области, умеет.

Причина для беспокойства у местных отнюдь не безобидная — не далее, чем в десяти километрах от жилых домов, местного рабочего посёлка, расположилось печально известное озеро Карачай.

Собственно, само озеро ни при чём — всё дело в построенном тут, в послевоенное время, легендарного химического комбината “Маяк”.

Оно знаменито своей продукцией на весь мир. Полное его название на сегодняшний день звучит как «Государственное предприятие федерального уровня по производству компонентов ядерного оружия, изотопов, хранению и восстановлению отработанного ядерного топлива».

 В его задачах, утилизация ядерного топлива с АЭС,  с российских атомоходов, ледоколов и подводных лодок.  Так же производство оружейного плутония для военных систем из более тяжелого и нестабильного урана.

Особенностью технологии получения, промышленных радиоактивных материалов, является появление отходов. В виде «тяжёлой воды». Насквозь, пропитанной радиацией.  

Технология хранения, рассчитана на близкое нахождение от производства. Подобные отходы требуется складировать где-то неподалёку.

В 1951-м, одним из восьми, оборудованных, мест складирования и хранения жидких, радиоактивных отходов, стал объект № В-9. А по факту, это обычное озеро, известное как Карачай.

Хочется отметить, что озеро, до варварского использования людьми было полноводным и богатым рыбой.

В Карачае до засыпки водились двуполые карпы и однополые серебряные караси. Это как вы понимаете, после последствий радиации. Появлялись новые рыбы. Карп светил в ночи, как петербургский фонарь с набережной Мойки, а у карачаевских карасей не было ни глаз, ни хвоста, чешуя росла не к хвосту, а к голове.

Это лишь один пример того, что делает с растительным и животным миром радиация. «Фонари» теперь на дне Карачая, хотя бы в этом сомнений нет, светить перестали.

В день торжественной засыпки озера, в конце ноября 2015 года, челябинские СМИ дружно сообщили, что в регионе наконец-то усыпили «два Чернобыля».

Акватория радиоактивного озера на территории ПО «Маяк» была полностью отсыпана скальным грунтом. «Однако об окончательной ликвидации объекта ядерного наследия говорить можно будет не раньше, чем через пять лет, а может быть и никогда» – так написал один из местных журналистов.

На Карачай, в первые годы деятельности, завода «Маяк», работники и руководство предприятия, приходили на охоту и рыбную ловлю.

После увеличения нагрузки на производство, в периодически пересыхаемое лоно озера начинался массированный сброс радиоактивных отходов.

Объём цезия-137 и стронция-90 за всё время использования объекта № В-9 как хранилища достигает уровня в 120 млн кюри, создавая реальную опасность заражения подземных грунтовых вод.

Самое опасное, было при сезонном пересыхании водоема, когда с обнажаемого дна, ветром выдувалась часть радиоактивного грунта и разносилось на многие километры, заражая прилегающие территории.

После подобных инцидентов в 1967 году были спешно приняты программы по контролю уровня воды в озере и сокращению площади его свободной поверхности.

Водоём с неприятным содержимым частично засыпали и углубляли. После этого ядерный могильник перестал доставлять серьёзные неприятности, вплоть до начала девяностых. Тогда изменение метеоусловий спровоцировало большее количество дождей. Стояла угроза выхода из берегов, и затопления радиоактивной водой. 

Стоит согласиться, что основную опасность экосистеме и близлежащим городам, в числе которых присутствует Челябинск, представляет сам завод “Маяк” с начала ввода в эксплуатацию его первого в СССР промышленного уран-графитового реактора в июне 1948 года, на комбинате произошло более тридцати аварий или чрезвычайных и нештатных ситуаций. Часть из которых привела к гибели персонала или его серьёзными травмами.

Иногда в результате нарушения протоколов безопасности при научно-исследовательских экспериментах, иногда вследствие несовершенства технологии производства не удавалось избежать инициирования самоподдерживающейся цепной реакции в радиоактивных материалах и происходили микровзрывы или большие выбросы излучения, Чернобыль в миниатюре.

Само производство, словно гигантский насос, перекачивает тысячи тонн воды, часть которой надолго принимает в себя тяжелые радиоактивные элементы. 

Многострадальная река Теча, в которую до 1951-го года сбрасывались эти “грязные” кубометры, не зря называется мёртвой. 

Порядка ста двадцати тысяч жителей прибрежных сел демонстрировали симптомы проявившейся лучевой болезни. Показатель общей смертности в этих районах превышал среднестатистический на двадцать процентов. 

Никакие медико-экологические исследования на то время, в регионе не проводились, а если они и были, то об объективных результатах могли знать исключительно первые люди из руководства страны. 

Только в 1989 году,  Комитет Верховного Совета СССР по вопросам экологи, начинает поднимать вопрос о последствиях функционирования комбината и о скрытой дополнительной стоимости продуктов ядерного характера для народного хозяйства, выраженной в искалеченных судьбах, жизнях и потери экологического баланса. 

Данные, представленные на заседаниях в парламенте, содержали смягченную, успокаивающую статистику и “радиоактивная” правда, всплыла несколько позже. 

 За сорок лет функционирования ПО “Маяк”, около 25 млн.кюри радиоактивности, поразили общую площадь более шестисот двадцати семи тысяч квадратных километров, Уральской земли, и стали причиной переселения до двадцати тысяч человек, в результате программ по борьбе с последствиями аварий на опасных производствах. 

Это производство принято считать самым радиационно-опасным местом в мире. ПО “Маяк” гордость или предубеждение? 

Смертельность озера для людей, при коротком контакте, не доказана, а вот легенды гласят, что в 1995 году стая гусей села на «воду» и больше никогда не взлетела. 342 тушки мертвых птиц вытащили спасатели.

Сразу, можно разоблачить, этот миф. Так как, данное событие было в том же году на озере Беркли-Пит. Кстати, в интернетах, часто путают два этих озера. И фотографии озера Беркли-Пит выдают как за фотографии Карачай.

К сожалению хороших и качественных фотографий, совсем нет.

В конце 2015 года, озеро Карачай, целиком было закатано в бетон, но для надежного захоронения такого количества отходов одного бетона недостаточно. 

Необходимо несколько гидроизолирующих слоёв и проведение работ, по постоянному наблюдению за состоянием объекта, иначе грунтовые воды разнесут заразу по всей округе. Работы в рамках программы по обеспечению ядерной и радиационной безопасности на период конца 2015 года были объявлены полностью выполненными. Верить ли этому?

Почвы, прилегающие к ПО «Маяк», загрязнены долгоживущими нуклидами стронция-90, цезия-137, плутония-239, 238, 241 и продуктами их распада. Официальной и достоверной информации о газо-аэрозольных выбросах радиохимических заводов и содержании плутония нет. Официальной картографической информации о загрязнении плутонием территории Челябинской области тоже нет. Вполне понятно почему. Но известно, что с юга, востока и северо-востока у границ санитарно-защитной зоны ПО «Маяк» в районах посёлка Новогорный (7 километров от озера Карачай) и совхоза Худайбердинский (12 километров от Карачая) есть участки с загрязнением до 0,1 Ки/км2.

Это соответствует зоне чрезвычайной экологической ситуации. И с этим что-то тоже надо делать.

Более миллиарда кюри радиоактивности скопилось в озёрах, траншеях, хранилищах Челябинской, Свердловской и Курганской области. Особую опасность представляют могильники траншейного типа, в которых хранится 150 тыс. тонн низкоактивных отходов.

Например у жителей посёлка Новогорный содержание плутония в организме в 14 раз превышает глобальный уровень. Жители городов Касли (40 тыс. жителей), Кыштым (40 тыс.), Озёрск (80 тыс.), Новогорный (10 тыс.) являются носителями плутония в уровнях, в десятки раз превышающих глобальные выпадения. Те же, кто проживает в Верхнем Уфалее, Тюбуке, Багаряке, Кунашаке, Аргаяше, Долгодеревенском, подвергаются опасности накопления в организме плутония в 4–7 раз выше глобального.

Дело в том, что в тот период, когда ситуация секретности связывала по рукам и ногам, – рассказывает доктор медицинских наук, профессор Виктор Кирюшкин, – было указание ставить в больничные листы, которые поступают в общую сеть, зашифрованный диагноз лучевой болезни. Так называемый невралгический синдром. Это и делали. Под этим подразумевалась лучевая болезнь. 

Карачай - самое радиоактивное озеро или Уральская Хиросима

Надо признать, что на ранних этапах, ученые-ядерщики имели очень смутное представление об опасности радиации.

Известно, что первую защиту от быстрых нейтронов, на первом реакторе, Курчатов строил из сырых березовых дров с дополнительным поливом водой. Затем ее несколько усовершенствовали.

Так появились экранирующие излучение металлические «кастрюли». Для жидких радиоактивных отходов, но это считалось «роскошью». Их напрямую, или предварительно разбавив до предельно допустимых уровней, сбрасывали в реку.

Именно благодаря этой «идеологии» с 1949 по 1952 год в речной системе Теча — Исеть— Тобол оказалось около трех миллионов Кюри активности.

В дальнейшем спасение от радиоактивного разноса увидели в озере Карачай. Началась трагедия печально известного, озера. Сейчас на его берегах получить годовую дозу можно за минуту. Мечта подарить людям атомный рай обернулась адом, река Теча — проклятьем. «Стронциевой проблемы» хватит на поколения.

Умеете ли вы пользоваться дозиметром? А вот каждый житель ранее режимного города Озёрск, что в Челябинской области, умеет.

Причина для беспокойства у местных отнюдь не безобидная — не далее, чем в десяти километрах от жилых домов, местного рабочего посёлка, расположилось печально известное озеро Карачай.

Собственно, само озеро ни при чём — всё дело в построенном тут, в послевоенное время, легендарного химического комбината “Маяк”.

Оно знаменито своей продукцией на весь мир. Полное его название на сегодняшний день звучит как «Государственное предприятие федерального уровня по производству компонентов ядерного оружия, изотопов, хранению и восстановлению отработанного ядерного топлива».

 В его задачах, утилизация ядерного топлива с АЭС,  с российских атомоходов, ледоколов и подводных лодок.  Так же производство оружейного плутония для военных систем из более тяжелого и нестабильного урана.

Особенностью технологии получения, промышленных радиоактивных материалов, является появление отходов. В виде «тяжёлой воды». Насквозь, пропитанной радиацией.  

Технология хранения, рассчитана на близкое нахождение от производства. Подобные отходы требуется складировать где-то неподалёку.

В 1951-м, одним из восьми, оборудованных, мест складирования и хранения жидких, радиоактивных отходов, стал объект № В-9. А по факту, это обычное озеро, известное как Карачай.

Хочется отметить, что озеро, до варварского использования людьми было полноводным и богатым рыбой.

В Карачае до засыпки водились двуполые карпы и однополые серебряные караси. Это как вы понимаете, после последствий радиации. Появлялись новые рыбы. Карп светил в ночи, как петербургский фонарь с набережной Мойки, а у карачаевских карасей не было ни глаз, ни хвоста, чешуя росла не к хвосту, а к голове.

Это лишь один пример того, что делает с растительным и животным миром радиация. «Фонари» теперь на дне Карачая, хотя бы в этом сомнений нет, светить перестали.

В день торжественной засыпки озера, в конце ноября 2015 года, челябинские СМИ дружно сообщили, что в регионе наконец-то усыпили «два Чернобыля».

Акватория радиоактивного озера на территории ПО «Маяк» была полностью отсыпана скальным грунтом. «Однако об окончательной ликвидации объекта ядерного наследия говорить можно будет не раньше, чем через пять лет, а может быть и никогда» – так написал один из местных журналистов.

На Карачай, в первые годы деятельности, завода «Маяк», работники и руководство предприятия, приходили на охоту и рыбную ловлю.

После увеличения нагрузки на производство, в периодически пересыхаемое лоно озера начинался массированный сброс радиоактивных отходов.

Объём цезия-137 и стронция-90 за всё время использования объекта № В-9 как хранилища достигает уровня в 120 млн кюри, создавая реальную опасность заражения подземных грунтовых вод.

Самое опасное, было при сезонном пересыхании водоема, когда с обнажаемого дна, ветром выдувалась часть радиоактивного грунта и разносилось на многие километры, заражая прилегающие территории.

После подобных инцидентов в 1967 году были спешно приняты программы по контролю уровня воды в озере и сокращению площади его свободной поверхности.

Водоём с неприятным содержимым частично засыпали и углубляли. После этого ядерный могильник перестал доставлять серьёзные неприятности, вплоть до начала девяностых. Тогда изменение метеоусловий спровоцировало большее количество дождей. Стояла угроза выхода из берегов, и затопления радиоактивной водой. 

Стоит согласиться, что основную опасность экосистеме и близлежащим городам, в числе которых присутствует Челябинск, представляет сам завод “Маяк” с начала ввода в эксплуатацию его первого в СССР промышленного уран-графитового реактора в июне 1948 года, на комбинате произошло более тридцати аварий или чрезвычайных и нештатных ситуаций. Часть из которых привела к гибели персонала или его серьёзными травмами.

Иногда в результате нарушения протоколов безопасности при научно-исследовательских экспериментах, иногда вследствие несовершенства технологии производства не удавалось избежать инициирования самоподдерживающейся цепной реакции в радиоактивных материалах и происходили микровзрывы или большие выбросы излучения, Чернобыль в миниатюре.

Само производство, словно гигантский насос, перекачивает тысячи тонн воды, часть которой надолго принимает в себя тяжелые радиоактивные элементы. 

Многострадальная река Теча, в которую до 1951-го года сбрасывались эти “грязные” кубометры, не зря называется мёртвой. 

Порядка ста двадцати тысяч жителей прибрежных сел демонстрировали симптомы проявившейся лучевой болезни. Показатель общей смертности в этих районах превышал среднестатистический на двадцать процентов. 

Никакие медико-экологические исследования на то время, в регионе не проводились, а если они и были, то об объективных результатах могли знать исключительно первые люди из руководства страны. 

Только в 1989 году,  Комитет Верховного Совета СССР по вопросам экологи, начинает поднимать вопрос о последствиях функционирования комбината и о скрытой дополнительной стоимости продуктов ядерного характера для народного хозяйства, выраженной в искалеченных судьбах, жизнях и потери экологического баланса. 

Данные, представленные на заседаниях в парламенте, содержали смягченную, успокаивающую статистику и “радиоактивная” правда, всплыла несколько позже. 

За сорок лет функционирования ПО “Маяк”, около 25 млн.кюри радиоактивности, поразили общую площадь более шестисот двадцати семи тысяч квадратных километров, Уральской земли, и стали причиной переселения до двадцати тысяч человек, в результате программ по борьбе с последствиями аварий на опасных производствах. 

Это производство принято считать самым радиационно-опасным местом в мире. ПО “Маяк” гордость или предубеждение? 

Смертельность озера для людей, при коротком контакте, не доказана, а вот легенды гласят, что в 1995 году стая гусей села на «воду» и больше никогда не взлетела. 342 тушки мертвых птиц вытащили спасатели.

Сразу, можно разоблачить, этот миф. Так как, данное событие было в том же году на озере Беркли-Пит. Кстати, в интернетах, часто путают два этих озера. И фотографии озера Беркли-Пит выдают как за фотографии Карачай.

К сожалению хороших и качественных фотографий, совсем нет.

В конце 2015 года, озеро Карачай, целиком было закатано в бетон, но для надежного захоронения такого количества отходов одного бетона недостаточно. 

Необходимо несколько гидроизолирующих слоёв и проведение работ, по постоянному наблюдению за состоянием объекта, иначе грунтовые воды разнесут заразу по всей округе. Работы в рамках программы по обеспечению ядерной и радиационной безопасности на период конца 2015 года были объявлены полностью выполненными. Верить ли этому?

Почвы, прилегающие к ПО «Маяк», загрязнены долгоживущими нуклидами стронция-90, цезия-137, плутония-239, 238, 241 и продуктами их распада. Официальной и достоверной информации о газо-аэрозольных выбросах радиохимических заводов и содержании плутония нет. Официальной картографической информации о загрязнении плутонием территории Челябинской области тоже нет. Вполне понятно почему. Но известно, что с юга, востока и северо-востока у границ санитарно-защитной зоны ПО «Маяк» в районах посёлка Новогорный (7 километров от озера Карачай) и совхоза Худайбердинский (12 километров от Карачая) есть участки с загрязнением до 0,1 Ки/км2.

Это соответствует зоне чрезвычайной экологической ситуации. И с этим что-то тоже надо делать.

Более миллиарда кюри радиоактивности скопилось в озёрах, траншеях, хранилищах Челябинской, Свердловской и Курганской области. Особую опасность представляют могильники траншейного типа, в которых хранится 150 тыс. тонн низкоактивных отходов.

Например у жителей посёлка Новогорный содержание плутония в организме в 14 раз превышает глобальный уровень. Жители городов Касли (40 тыс. жителей), Кыштым (40 тыс.), Озёрск (80 тыс.), Новогорный (10 тыс.) являются носителями плутония в уровнях, в десятки раз превышающих глобальные выпадения. Те же, кто проживает в Верхнем Уфалее, Тюбуке, Багаряке, Кунашаке, Аргаяше, Долгодеревенском, подвергаются опасности накопления в организме плутония в 4–7 раз выше глобального.

Дело в том, что в тот период, когда ситуация секретности связывала по рукам и ногам, – рассказывает доктор медицинских наук, профессор Виктор Кирюшкин, – было указание ставить в больничные листы, которые поступают в общую сеть, зашифрованный диагноз лучевой болезни. Так называемый невралгический синдром. Это и делали. Под этим подразумевалась лучевая болезнь.